Группа Wildways и TRITIA — одни из главных звезд современной российской рок-музыки. В декабре вышел их совместный сингл «Осень».
Мы поговорили с Анатолием Борисовым (Wildways) и Вячеславом Мартюшовым (TRITIA) — о том, чем живут современные рокеры, которые вместо алкоголя пьют в гастролях витамины.
Фото предоставлено пресс-службой
Мне было шесть, когда я впервые попал на концерт Александра Маршала.
Wildways и TRITIA представили совместную песню. Из чего вышло это сотрудничество?
Анатолий:Концепция проекта появилась давно, демо был готов полтора года назад, но что-то не складывалось. В какой-то момент возникла мысль: возможно, это именно то, что нужно Славику?
Я отправил ему демоверсию, и он её улучшил. Через полтора года мы потеряли объективную оценку, не могли понять хороша ли это песня. Порой проще отказаться, чем довести дело до конца. Без Славика, думаю, этот трек так и не появился бы.
Вячеслав:С давних пор было понятно, что пора написать песню вместе. Просто не хватало подходящего случая. Мы старались, я придумывал заготовки, но ничего не получалось.
Музыка популярна, но некоторые поклонники называют её поп-музыкой в негативном смысле. Ваше мнение на этот счёт?
Анатолий:Есть ли у TRITIA критика? (Смеется) У нас эта ситуация продолжается уже довольно долгое время. Сначала не обращали на неё внимания, но потом это стало неприятно. Когда погружаешься в эти комментарии, думаешь: «Как так получается?»
Человек прослушал все треки группы Wildways, пытаясь определить, с какого момента музыка стала менее популярной.
Анатолий:Мы никогда не ориентировались только на тяжёлую музыку. Это миф, эффект Манделы. Из-за оскорблений стали блокировать. Когда это перерастает из критики в токсичные, абьюзивные отношения между фанатом и артистом.
Мы создаём музыку по правде, без ухищрений и корыстных мотивов. С самого начала так поступаем. Если ты искренен с собой, то не нуждаешься в оправданиях.
Вячеслав: УУ нас с этим меньше проблем. В своё время мы тоже пережили много хейта после появления на шоу «Песни». До этого мы пели вообще на английском… Но потом у нас сменилось фанатское ядро. Теперь для слушателей важнее не продакшн, а сами песни: тексты, смыслы, эмоции.
Поклонникам всё равно, медленная ли музыка или быстрая. Конечно же, будут люди, утверждающие, что мы стали хуже. Но это меня не беспокоит — люблю поп-музыку и хочу в ней участвовать.
Среди поклонников всё больше молодых — об этом свидетельствуют концерты. На какой музыке вы сами рос?
Анатолий: Первой музыкой для меня стали Backstreet Boys. У сестры лежали кассеты и журнал этой группы, оттуда всё началось. Важно отметить, что первое, что попадается ребёнку, оказывает сильное влияние на его вкусы в музыке.
После Backstreet Boys появились Linkin Park и System of a Down. Затем наступила эпоха 2007 года — с российскими коллективами, такими как Amatory и Stigmata.
Вячеслав: Толян учится в школе российского рока, а я начал слушать русскоязычную музыку поздно. В шесть лет на концерте Александра Маршала с мамой испытал сильное впечатление: мужчины с гитарами и парень с хриплым голосом пел.
В шутку или всерьёз, я до сих пор включаю старые треки Маршала. Группа Gorky Park была действительно крутым проектом! Приятно их послушать и сейчас. Маршал стал моим началом, а потом всё понеслось. Открыл для себя Linkin Park — все наше поколение на них росло.
Вас двоих когда-либо упоминали в контексте Честера из Linkin Park?
Вячеслав:В России Чет и группа Linkin Park — большая культа. Хоть было много других певцов, которые тогда пели с расщеплением голоса.
Анатолий:Я, между прочим, совсем не пою, потому что не умею.
Вячеслав:Толян поёт чисто. Сравнения с Linkin Park часто возникают из-за популярности этой группы в России, многие исполнители этим пользуются.
Честер — важная личность в музыкальном мире. В своё время был для меня примером в вокале, как и для других людей.
Что вы думаете о новой певице группы Linkin Park? Её пока не любят фанаты.
Анатолий: А мне нравится!
Вячеслав:Сначала я был немного скептичен. Не совсем понял, да и времени разобраться не было. Но когда вышел новый альбом, несколько раз его послушал и понял, что это очень здорово.
Принимаю витамины до выступлений.
Много ли у вас гастролей? Помните ли вы какие-нибудь необычные концерты?
Анатолий: У нас было много необычных концертов. Первый мы провели в гараже. Видео можно увидеть на ютубе.
И концерты часто были необычными. В Бресте выступили в небольшом помещении, которое по размеру напоминало квартиру. Мест почти не было. В Будапеште провели концерт, на который продали лишь три или пять билетов.
Какой был наибольший зрительский контингент на ваших европейских концертах, когда выступали на английском языке?
Анатолий: Примерно сто пятьдесят человек. Когда-то ездили в Германию, обрадовались, что народу много. Но там столько групп разогрева было, что концерт затянулся до полуночи. Вышли на сцену где-то в два часа ночи, а в зале никого не оказалось. В молодости таких глупостей было много. Сейчас всё по-другому. С улыбкой вспоминаем — много веселого пришлось пережить.
В чем отличие энергетики концертов в Европе? Ты говорил, что там такое чувство, будто тебя оценивают.
Анатолий: Европейцы все-таки другие. У нас концерт — это всегда «вау». Даже разогрев стараются поддерживать.
Исключение составляют разве что разогревы Slipknot. Выступать в России в качестве поддержки знаменитостей — не самое приятное дело.
TRITIA существует десять лет. За это время наверняка состоялось множество необычных выступлений.
Вячеслав: Кстати, нет. Временами происходили какие-то необычные ситуации, в основном на корпоративах, а не на концертах. В остальном большинство наших выступлений были приятными и запомнились.
Подготовка к концертам требует физической готовности?
Анатолий: Прежде чем отправиться в тур, пил витамины, но результата не было. Последний концерт состоялся неделю назад, на нём заболел. В связи с этим странное ощущение от концерта — вообще не помню, был ли он. Как будто простудился и всё в тумане.
Более недели прошло, самочувствие не улучшается, а ночь предстоит лететь в Барнаул. Хотел бы, подобно Metallica, заявить: «Не хочу!». Возможность такая есть, но остальным будешь неприятен.
Вячеслав: В осеннем туре меня постигла пневмония на три недели.
Неприятное дело. Спорт, видимо, закаляет организм. Не только меня это мучает, в каждом туре кто-то заболевает.
Анатолий:Больше всего мне нравятся организаторы концертов – агенты, которые стремятся предложить как можно больше выступлений, самые масштабные. В то же время в гастроли с артистами с собой не езжают.
Попробуйте перевести на обычный язык, с чем по нагрузке можно сравнить гастроли. Ведь это не просто физическое напряжение.
Анатолий: Честно говоря, сложно описать это словами. Непонимающий человек, никогда не бывавший в гастролях, этого не поймёт. У музыканта есть предел годности: до двадцати пяти лет всё отлично, весело, кажется, что ничего трудного нет. Но потом… На самом деле больше страдает не физическая сторона, а ментальная.
Вячеслав:Согласен на все сто. И меня бы тоже это волновало. Вроде как физическая сторона не сложная, а вот моральная… тяжелее.
Анатолий: Всё это накапливается, исчезаешь из обычной жизни. Теперь стараемся проводить не более 3-4 концертов и возвращаться домой. Бывали рекорды — в один раз сыграли 29 концертов за 31 день.
Даже молодым коллективам советую не поступать так. Это опасно, потому что ты быстро выгораешь. Этот момент нужно оттягивать, а ты его приближаешь.
Западные группы сильно связаны с корпорациями, букинг-агентствами. В документалке про группу Alexisonfire видно, как участники ненавидят друг друга. Важно не довести ситуацию до того, чтобы коллектив органически раздражал друг друга, так как это может привести к быстрому распаду.
Вячеслав: Если кто-то у нас поехал в тур на два месяца, это уже большая редкость. За рубежом люди могут ездить в турах полтора года без перерыва. У Джареда Лето, насколько я знаю, рекорд Гиннесса — его группа гастролировала более двух лет. Не представляю себе такого.
Как отдохнете после продолжительных гастролей? Что делаете в первый день дома?
Вячеслав: Я лежу.
Анатолий:И у меня всё хорошо: после каждого значимого выступления я пару дней отдыхаю.
Вячеслав: В этот раз после турне у меня не было времени отдохнуть, так как нужно было что-то фиксировать.
Я слышал, что после концертов тебе нравится играть в Counter-Strike.
Вячеслав: В каждом городе мы играли в контру. Понял, что труднее всего в туре — это выпадение из обычной жизни и постоянные концерты. С каждым днем, с каждым городом тревога нарастает: плохо спишь и всё такое.
В таком состоянии нужно уметь переключаться, но на алкоголе далеко не уедешь. Решили поиграть в Counter-Strike: сел, отвлекся. Если бы не болел, то в туре ходили бы в спортзал, баню, физически расслаблялись. Но мне было нельзя, пацаны все болели, не до этого было.
Видя старших музыкантов, энергично выступающих на концертах, думали ли вы о том, чтобы повторить это в таком же возрасте?
Вячеслав:Не пойму, как получится в шестьдесят лет. Хотелось бы, но делать этого не хочется.
Анатолий: Да, хочется так же. Нужно помнить, сколько лет прошло, и всё уже позади: гастроли, накал, затем перерыв, семья, дети.
Даже имея всё и умея создавать любой сценарий, мне в шестьдесят лет тоже хотелось бы совершать поездки по миру. Помните, как это делает Брюс Дикинсон из Iron Maiden — у него свой самолёт и так далее.
Вячеслав: Ну да, чисто для своего удовольствия.
Анатолий: Это больше чем работа, это сливание с вечным, бесконечным, с землей. Это как прийти к реке. Пускай каждый артист достигает к шестидесяти годам того же, что AC/DC или Iron Maiden, когда не нужно выживать.
Иногда на НТВ показывают такие истории: артист Андрей Губин остался один. Был знаменитым, а теперь — одиноко живёт в московской квартире. Пожалуй, грустный исход.
Музыкант может столкнуться с трудом при завершении карьеры. Подумали ли вы о том, что возможно в какой-то момент музыка станет неинтересной и вы прекратите заниматься ею?
Анатолий: Постоянно невозможно. На определённый срок — совершенно возможно. У меня такое бывало неоднократно. Когда дел очень много, всё надоедает.
Вячеслав: У меня нет такого. Я получаю удовольствие, но есть момент: если делать всё постоянно одинаково, то может приесться. За последние годы я понял, что переключаясь, делая разную музыку, не устаешь. Когда же по кругу занимаешься одним проектом — это тяжело. Мне кажется, тут можно выгореть.
Слышал про твой проект OSCAL, там совсем другой стиль музыки. Коллаборации с Гарри Топоровым и Тони Раутом.
В моей жизни были различные этапы. Обожаю хип-хоп и электронную музыку. Решил создать пространство, где смогу воплощать свои творческие идеи в этих жанрах. И всё так получилось.
В машине можно поставить Caspian Cargo. О творчестве и переломном возрасте.
Исполнители музыки иногда увлекаются разными музыкальными стилями и не ограничиваются только своим жанром.
Какое неожиданное исполнение найдётся в вашем списке композиций?
Анатолий: Популярная музыка всегда была любима мной. Вчера я вернулся из концерта Dua Lipa в Сеуле. Это было воплощение мечты, и жена подарила мне эту поездку. Мои вкусы никогда не были тайной. Можно сказать, что меня тяжелая музыка не привлекает.
С вокалом я начал совсем недавно. Вначале все ограничивалось экстрим-вокалом. У меня не было стремления петь, даже думал, что не умею. Иногда слышал комплименты о моем тембре, но считая это ложью. Но потом задумался: а стоит ли начать петь всерьез?
Не возникало желания запустить проект наподобие Славы и петь поп-музыку.
В 2016 году у меня было не плохо: на трёх треках сообщество ВК выросло до десяти тысяч подписчиков. Был рад такому успеху.
Слава, какая нетипичная музыка тебе нравится? По слухам, тебеंदीखरीदारी Сергей Лазарев.
Вячеслав: Это правда. Моим guilty pleasure сейчас стало всё последнее от Macan, Каспийского груза, Гио Пика. Для меня это удивительно, ведь такую музыку я раньше никогда не любил и даже критиковал.
Открыл с обратной стороны, она мне очень нравится. По текстам, например, «Каспийский груз» — действительно круто. Конечно, там другой сеттинг, мужской, но механика похожая. Я для себя какие-то интересные моменты выделяю, прикольные панчлайны. Короче говоря, получаю удовольствие.
Если ехал в машине раньше, то всегда включал STUDIO 21 или Maximum. За последний год наоборот, слушаю какое-нибудь русское радио. Реально слушать и думать: «Прикольный припев, как это сделали?».
Не пойму, всё странно сейчас. Возможно, переживаю кризис среднего возраста.
Анатолий: Думаю, мы с возрастом меняемся в музыке. Когда-то смотрели на родителей как на неадекватов. Потом — вот и ты такой же как те родственники.
Будете ли вы прививать своим детям любовь к музыке? Пойдут ли вы против, если им по душе Инстасамка?
Вячеслав:Думаю, примером заражаем окружающих. Неосознанно ведь влияет: если с детства звучит та же музыка, что и у родителей, ребёнок это потихоньку усваивает.
Мой отец дарил мне диски, предлагая послушать разные композиции.
Анатолий:И нам придётся давать ему диски. Он будет их смотреть и гадать: «Что это?».
Вячеслав: Здорово! Мои родители любили популярную музыку, а вот отец жены – прогрессивный человек. С восьми лет он привил ей любовь к западной музыке. У нас разные музыкальные вкусы: я познакомился с этой музыкой благодаря друзьям, но если мой ребенок будет слушать Инстасамку, я не против, это его выбор.
Что скажут поклонники, после беседы с вами послушавшие песню «Осень»?
Анатолий: Всё это создаётся эмоциями, чувствами, звуками. К этому можно относиться более легкомысленно. Если нравится, находите себя в строчках, слушайте, получайте удовольствие. Через год возможно новые совместные работы, если получится.